Сказка о ненавистном времени

- Нанавижу тебя, глупое время! – кричала семилетняя девочка в ответ на родительское «пора мыться и укладываться в постель», – хоть бы раз ты запуталось!

Но спорить со временем, так же, как и с родителями смысла не имело. Настя нехотя, медленно побрела в сторону ванной, думая о том, что завтра придется рано вставать в школу, там сидеть на скучных уроках и ждать времени, когда дома можно будет сесть за компьютер и поиграть в любимую Аватарию на Одноклассниках...

- И еще по чуть-чуть… - старый часовщик сидел в своей тесной, пропахшей табаком коморке. Весь стол перед ним был завален часами разных мастей и мелкими детальками. Старые советские ходики с вывалившейся кукушкой стояли прямо перед мастером. Кукушка свисала практически в граненый стакан с непонятной красно-коричневой бурдой, как бы говоря «Михалыч, повторим…». И Михалыч повторял в перерывах между починкой элегантных дамских часиков. В свой стакан, поскольку кукушке по мнению Михалыча уже было достаточно. Старый часовщик любил вот так коротать вечера, за ремонтом механизмов в компании кукушки. Он ласково называл ее Петровна, когда между делом жаловался на то, что в скором времени он останется без любимого занятия.

- А что, Петровна? Кому они нужны-то будут, часы эти? Они вон сейчас все с телефонами новомодными ходють, там у них время. А те, что с часами, так их и ремонтировать не надо, век таскай – век работать будут. Швейцария, чтоб ее! А в них же души нет, согласись, Петровна! Молчишь? Ну-ну, зараза серая, вот выкину на помойку, тогда и закукуешь… Ах ты ж, куда он закатился? – Михалыч подслеповато щурился и искал какую-то деталь. Так и проходили вечера и ночи часовщика. Так проходил и сегодняшний вечер. Дамские часики никак не желали тикать. Что-то в них произошло, непонятное даже самому мастеру. И вроде на месте все, и ничего не отвалилось, а вот же… Михалыч разбирал их с таким усердием, что на лбу выступали капельки пота, как у хирурга во время сложной операции. Вот только ассистентка Петровна тампоном пот не утирала.

- Хех, Петровна, вот висишь ты себе, глупое создание, а я кажись понял, чего часикам нашим не хватало… - с этими словами часовщик подцепил какую-то тоненькую железочку и она отскочила в сторону. Что произошло в следующую секунду, Михалыч так и не понял. Все вокруг закружилось, завертелось и засвистело.

Сладкий запах свежей выпечки и еще чего-то вкусного щекотал ноздри маленькой девочки Насти. Лучик солнца как-будто заигрывал с ней, лез в лицо и целовал в щечки. Настя приоткрыла правый глаз. Почему мама не разбудила ее в школу? Откуда запах свежих булок?

- Ничего не понимаю. Маааам?

В ответ послышался звон посуды и незнакомый женский голос:

- Анька, чтоб тебя! Где ты провалилась, несносная девчонка? Скоро Николая Александровича с семьей на обед приведут, а мы еще не закончили! – тетка кричала так, что Настя проснулась окончательно.

- Какого Николая Александровича? И кто кричит? Где мама?! – Настя огляделась по сторонам. Она находилась в каком-то сыром подвальном помещении. На стеллажах стояли банки, крынки и прочие посудины. На полу вдоль стены стояло несколько дубовых кадок.

Настя заглянула в одну из бочек:

- Бееее, капуста.

В этот миг дверь подвала открылась и на пороге появилась дородная тетка в смешной шапочке и в фартуке:

- Вот ты где! И чего ты тут застряла? Я ж тебя за яблоками отправила, а ты чего здесь?

- Эмммм… А Вы кто? – Настя смотрела на непонятную тетку во все глаза.

- Это еще что за номер?! А ну марш на кухню, я тебе устрою «кто»!

- Ничего не понимаю… Какую кухню и что вам от меня надо? Где я? Что вообще происходит? - Настя уставилась на свои ноги, обутые в непонятные то ли ботинки, то ли калоши. – Что это на мне? – платье, поверх которого был надет фартук синего цвета. - Это не моя одежда, я в пижаме засыпала! В пушистой, зеленой!

- Дочк, горячка у тебя что ли, аль умом двинулась? Давай на кухню, там каша стынет, чем семью императорскую кормить будем? Сама знаешь, Романовым итак несладко сейчас, все против них. Не сегодня-завтра придут за ними.

- Какие Романовы? Мама что ли? Зачем придут?

Дородная тетка шваркнула Настю тряпкой-полотенцем по взъерошенной макушке:

- Цыц ты! Глупая твоя башка, Анька! Чего несешь?! Какая к лешему мама, сирота ты из свинарника! Совсем оглупела? Забыла? Убивать их придут. Мы с тобой вместе с семьей Императора из Тобольска приехали в Екатеринбург. Под домашним арестом они. Их в сад погулять выпускают на 5 минут и то под присмотром.

- Ээээээ! Тетя, какого императора, из какого Тобольска? Я не Аня во-первых, а Настя. И Романова я – это моя фамилия, если чё так! – Настя стояла уперев руки в бока и свысока, насколько это было возможно при ее росте, смотрела на толстую кухарку.

- Точно девка головой приложилась где-то… Ты рот-то прикрой, тоже мне княжна Анастасия… Эк вон сейчас тебя перед ясны очи княжны выведу, скажу, что самозванка ты у нас. Хотя неизвестно, чем это кончится. Вот не станет никто спорить и убьют тебя вместо Анастасии Николаевны. Хоть одну кровиночку царскую спасут. – Тетка утерла подолом платья набежавшие слезы.

- Стоп! Не надо меня убивать. Вообще никого убивать не надо! - Настя перепугалась не на шутку. Сразу захотелось домой в Москву. В школу, за парту. К подружке – однокласснице Сашке. Сделать очередное селфи на телефон. – А давайте в полицию позвоним, чтоб никого тут не поубивали.

Тетка смотрела на Настю как на умалишенную и не могла никак понять придуряется девка или правда чокнулась. В этот момент послышались шаги наверху и голоса. Что-то говорил Николай Александрович, заплакала княжна Анастасия, вскрикнул Алексей Николаевич. Чужой голос приказным тоном заявил, чтоб все спустились в подвал – это повариха расслышала четко.

- Ну-ка, Анька, что-то неладное тут творится… - тетка потянула Настю вглубь подвала, за дальнюю бочку. – Давай-ка мы тут посидим. И тихо мне тут, а то и нас неровен час того… - Настя всхлипнула от испуга, тетка зажала ей рот своей большой мягкой ладонью и прижала к себе. – Молчи девонька, а то не выйдем мы отсюда. Чует мое сердце беду.

Через несколько секунд в подвал вошла вся семья Императора. Сначала сам Николай, держа за руку царевича Алексея, за ним и все остальные, вместе с прислугой, которая находилась в доме. Последними зашли несколько человек во главе с этим противным чекистом Юровским, который появился в доме несколько дней назад. Юровский подошел к императору:

- Николай Александрович, по постановлению Уральского областного совета вы будете расстреляны с вашей семьей. - Эти слова ошеломили Императора, он обернулся к семье протянув к ним руки. Государыня и Ольга Николаевна хотели перекреститься, но в этот момент Юровский выстрелил в царя из револьвера почти в упор. Следом начали стрелять остальные.

В дальнем углу за бочкой послышалась возня. Это Настя хотела закричать от ужаса, но рука кухарки плотно прикрывала ее рот.

- Тише, обеих ведь погубишь. – Но было поздно. Юровский посмотрел в сторону бочек и направился в сторону поварихи и Насти.

- Все, девонька. Конец нам, накликала ты беду, – тетка зашептала молитву, по-прежнему прижимая к себе Настю. Та зарыдала вслух:

- Я к маме хочуууу… Я не хочу здесь больше оставаться!!! Я не хочу умирать!

- Спрятаться хотели? И как это я не заметил, что вас не хватает? Ну ничего, от Якова Юровского еще никто не уходил. – параллельно с этими словами чекист навел свой револьвер на Настю. Настя глянула на чекиста и в глазах у нее все поплыло. Затошнило и закружилась голова. Девочка без сознания рухнула на пол.

II

Сознание к Насте приходило медленно. Ее тошнило и было холодно. Боясь открыть глаза, Настя вытянула перед собой руку. Ладошка легла на что-то холодное. Девочка приоткрыла глаза. Она лежала на снегу. Прямо перед глазами стоял полуразрушенный дом. Совсем рядом валялась кукла с одним глазом, второй был вдавлен в кукольную голову.

- Странная игрушка, - подумала Настя. Вдруг кто-то стал теребить ее за плечо.

- Малыш, ты живая? Что, совсем плохо? Вставай-вставай, замерзнешь так. – Настя повернула голову в сторону говорящей. Перед ней на коленях сидела худая женщина, закутанная в старый, побитый молью пуховый платок. – Давай малыш, поднимайся. Тошнит?

- Угу, - пробубнила девочка пересохшими губами, - а где Юровский? Что произошло?

- Не знаю, малыш. Кто это? Ты, когда ела в последний раз? – женщина помогла девочке подняться.

- Не помню. Вечером, перед тем, как все это началось. Перед расстрелом.

- Да что ж это творится, когда ж эти фашисты передохнут наконец? - запричитала женщина в платке. – В бомбежку что ли попала?

- Нет, их так расстреляли. В подвале. И Николая Александровича, и Ольгу, и Алешу, и княжну Анастасию.

- Свят-свят, бредишь ты, девочка. Про Романовых что ли рассказываешь? Так их еще в 1918-м. Малыш, мама где твоя? Где дом твой?

- Как в 1918? А сейчас? 2015 же? – Настя смотрела на женщину и ничего не понимала.

- Бог с тобой, малыш, дожить бы до понедельника. 42-ой сейчас, февраль.

«Блиииин. Блин, блин, блин! 1918-ый… Как это меня так? Романовы… Мама же рассказывала, и мультик про Анастасию смотрела я, диснеевский. Это я там что ли была? А сейчас где я? 42-ой год. Что там было-то?». 

- А где мы? В Москве?

- Если бы, малыш. Ленинград это. Так где мама твоя?

- Я не знаю, – девочка обессилено села на снег, взгляд ее упал на куклу. Настя вновь подняла глаза и посмотрела на женщину. – Я к маме хочу, домой. Я замерзла и есть хочу.

- Давай так, сейчас пойдем ко мне, я кипятку согрею, попьем. Заодно согреешься. У меня Таня там тоже одна сидит. Кстати, меня Нина зовут, а тебя?

- Настя, - проговорила девочка, а про себя подумала – Таня, Ленинград… Знакомое что-то.

Они шли по улице вдоль серых домов. Настя смотрела по сторонам отмечая, что тут и там валяется какой-то хлам. Вон ботинок старый, книжка какая-то… В метрах 6 от них, по противоположной стороне шел высокий то ли парень, то ли мужчина. Вдруг он остановился и упал на тротуар.

- Нина, там кто-то упал, - Настя показала пальцем в сторону упавшего, а в голове мелькнуло «палец хрусь», так ей всегда в шутку говорил папа, когда она вопреки знаниям о хороших манерах тыкала пальцем, указывая на предмет. Показалось, что это было 1000 лет назад. Или вперед. Сейчас не разобрать.

- Упал. – тихо ответила Нина не меняя траекторию движения, - Многие сейчас так падают, да мало кто поднимается. Голод, он никого не щадит.

Через 5 минут они зашли в квартиру. На встречу им вышла девочка, примерно тех же лет, что и Настя.

- Нина, где ты так долго пропадала? Мамы тоже до сих пор нет. Мне страшно одной. Кажется, что бабушка стонет.

- Все хорошо, Танюш, все хорошо. Нету бабушки, ей теперь уж все равно. А мама вернется скоро. Смотри кого я привела. Это Настя. Она на улице упала. Замерзла. Поставь чайник, давай согреем ее. – Нина говорила на ходу стягивая платок с головы. Настя молча смотрела на девочку.

«Какое странное у нее платье. Как будто его 500 раз постирали. И худая она какая-то, как и Нина. Блиииин, как домой хочется»

- Пойдем на кухню, Танюшка уже чайник согрела наверное. – Они прошли на кухню, расселись за круглым столом, и Танюша разлила по кружкам кипяток.

- Вот, у нас тут хлеб еще остался. – Танюша положила на стол 2 маленьких кусочка темного, клеклого хлеба. Один из них был надкусан. – Как знала, что гости будут, не стала доедать. А этот, – Таня указала взглядом на целый кусочек - мамин вчерашний.

- А заварка? Сахар можно? – несмело спросила Настя.

- Чудная ты… Нету заварки, давно уж… И сахара нету. – Танюша смотрела на Настю во все глаза. Насте отчего-то стало стыдно.

- Как так нету?! – неестественно веселым голосом проговорила Нина и достала из кармана два кусочка пожелтевшего сахара с прилипшими к ним мелкими соринками, - Вот вам, пируйте. А мне бежать надо, дела. Скоро вернусь.

Нина встала из-за стола и вышла в коридор. Оттуда крикнула:

-Танюш, ты мой блокнот мой не видела?

- Нет, - не выходя из-за стола ответила сестра.

- Ну и бог с ним, с блокнотом с этим… Ладно, ушла я на работу. - В прихожей хлопнула дверь и все стихло.

Настя молча отхлебнула «чай» из кружки, подув на кусочек откусила сахар. Он показался необычайно вкусным. Круче любого чупа-чупса. Таня последовала ее примеру. Потом произнесла:

- А я ведь видела. Это я его взяла. Не может потому, что так быть, чтоб они ушли, и никто об этом даже не узнал. А так, может и найдет кто. И мне, не поверишь, как-то легче вот тут становится, - Таня ткнула себя в грудь кулачком, - давит меньше что ли...

- Кого взяла? – Настя смотрела на девочку и не могла никак понять, о чем та говорит.

- Блокнот Нинин. Хочешь покажу?

- Покажи.

Таня ушла в комнату, а Настя вдруг вспомнила, как таскала дома листы из принтера, а мама ругала ее, говорила, что у нее итак этих листов и тетрадок по всей комнате валяется.

«Как странно. Таня делит блокнот с сестрой, а у меня этого добра дома навалом. Вот бы попасть туда хоть на минутку… Я бы Тане и Нине столько тетрадей натаскала! И сахар бы принесла. И заварку. И конфеты. И хлеб белый. И платье Тане. Мне кажется, мама не стала бы сердиться за это».

В следующую минуту на кухню вошла Таня. В руках у нее был потрепанный блокнот:

- Вот он. Тут я и пишу про них. – Таня протянула блокнот девочке. Та взяла его, открыла первую страницу. Всю площадь занимала одна единственная запись: «Женя умерла 28 дек в 12 час утра 1941г», Настя перелистнула страницу: «Бабушка умерла 25 янв в 3 ч дня 1942», дальше было пусто.

«Осталась одна Таня» - вспомнилось Насте. Она видела его! Она видела этот дневник! С мамой в интернете они нашли дневник Тани Савичевой, которая записывала в блокнот даты, когда умирали ее родные! От осознания происходящего девочка заплакала. По Таниным щекам тоже побежали ручейки слез. Настя подошла к Тане, обняла ее и девочки зарыдали в голос. Они плакали каждая о своем и об общем в тоже время. Настя о том, что знала, чем закончится Танина история и о том, что не знает, чем закончится ее собственная. Таня плакала потому что устала быть вечно голодной, ждать новых бомбежек и думать, вернутся ли Нина и мама. Потому, что не знала кого запишет следующим в этот триклятый блокнот.

Спустя какое-то время девчонки уже не рыдали в голос, лишь всхлипывали иногда, но объятий не распускали. Просто сидели на кухне прямо на полу. Как-то незаметно уставшие и заплаканные они задремали. Когда Настя открыла глаза, в комнате было уже темно.

- Таня, - позвала она девочку.

- Да. – Таня с трудом открыла заплаканные глаза. – Что случилось?

И в этот момент за окном послышался гул самолетов и приближающийся грохот. Сквозь заклеенное крест-накрест белыми полосами бумаги окно было видно, как загорелась крыша соседнего дом. Вдруг стекла окна брызнули осколками, и Настя упала на пол. В голове пронеслась мысль: «Главное, чтоб Танины родные остались живы. И чтоб с Таней ничего не случилось». В глазах потемнело и все вокруг перестало существовать.

III

Нос щекотало что-то непонятное. Пахло тоже не пойми чем. По крайней мере, раньше Настя этого запаха никогда не знала. Девочка по привычке приоткрыла один глаз. Она лежала на куче сена, а рядом что-то хрюкнуло. Настя осмотрелась. Прямо по курсу наблюдался загон с поросятами.

- Балииин! Опять! Куда же меня занесло на этот раз? – прошептала Настя и тихонько начала пробираться к выходу из сарая. Тихо скрипнула грубо сколоченная дверь, и девочка вышла на улицу. Сразу же метнулась за угол постройки и увидела небольшую деревню. Центральную площадь селения окружали низкие, темные дома, на крышах которых лежала земля и росла трава. В центре площади стоял высокий деревянный столб, по всей его высоте змеилась резьба а сверху был вырезан страшный не то зверь, не то уродливый человек, а скорее всего помесь того и другого. Вокруг столба толпились люди и, раскачиваясь из стороны в сторону монотонно пели, повинуясь командам человека в страшной маске и одетого в шкуры. Там же на площади горел большой костер.

Настя затаив дыхание, следила за происходящим. Люди вокруг столба были одеты в странные длинные рубахи, у многих на головах были венки из свежих цветов. Человек в маске кинул палку в костер, и сотни искр устремились в вечернее небо. Пение становилось громче.

Вдруг на площадь выскочили несколько всадников на показавшихся Насте огромных конях. Они размахивали мечами и дубинками. Один из них стукнул человека в маске по голове и тот упал. Около костра показались пешие воины с длинными пиками и щитами. Они согнали людей в кучу и угрожающе направили на них копья.

- Откажитесь от своих богов истуканов, уверуйте в единого Бога, и мы сохраним вам жизнь, - прокричал один из всадников и ударил идола мечом. Люди удерживаемые пехотинцами вдруг кинулись врассыпную пытаясь найти спасение в темноте. Мимо Насти пробежала босая девочка, и Настя устремилась за ней. Она догнала ее уже в лесу и схватила за руку. Девочка завизжала и упала на землю, она вывернулась из Настиной хватки и перевернувшись на спину замолотила ногами больно ударив Настю в плечо. Настя зашипела: «Тихо ты! Я тебе ничего не сделаю!» Девочка увидев перед собой не воина в кольчуге, а свою ровесницу. Прекратила брыкаться и замерла прислушиваясь. Отовсюду доносились крики и непонятный шум, а со стороны поселения сквозь деревья стали видны проблески огня. Девочки, не сговариваясь, зашли в густые кусты и сели друг напротив друга.

- Ты кто? – спросила Настя.

- Гая, а ты?

- Меня Настя зовут. Скажи, где мы? Что тут происходит. – Гая посмотрела на нее как на дурочку, но ответила.

- В лесу мы, не видишь что ли?! Княжеские дружинники бьют всех, хотят заставить верить в их Бога, а у нас свой есть и не один. Мне мама говорила, что их Бог злой, от него никакой пользы нет.

- А от какого Бога польза есть? – спросила Настя.

- От Велеса например, ему жертву принесешь и вся скотина растет хорошо и размножается. И другие Боги тоже есть и все нас любят. Вот.

- Понятно… И что ты будешь делать? – Настя кивнула в сторону пожара, - они дома наверное подожгли.

Гая, глядя на все это, стиснула кулачки и зло ответила:

- В лес уйду, в глушь, там люди живут, там они меня не найдут. И вообще! Ты кто такая?! Шпионка княжья?! Нос везде суешь! – Гая вскочила и побежала, Настя кинулась за ней, но вдруг из темноты выскочил здоровенный дядька в железной рубашке и попытался ее схватить. Настя вильнула в сторону, споткнулась о корень и стукнулась головой о дерево.

- Петровна, совсем я плохой стал, - тихо проговорил Михалыч, рассасывая таблетку от сердца и вытирая пот с лица. – Нужно пить завязывать и помещение чаще проветривать, да и вообще больше двигаться. Вот ты не в курсе, а мне показалось, что я время поломал. Не в смысле часы, а ВРЕМЯ!

- Настя! Вставай! – услышав мамин голос, Настя соскочила с постели и с довольным визгом обняла ничего не понимающую маму. – Мам! Мам! Давай мне распорядок дня на принтере напечатаем? Чтобы время не путалось! – а про себя подумала: «Княжна Анастасия, Таня Савичева, Гая… Приснилось же такое! – девочка опустила лаза на свои ступни, - Или не приснилось?» - на правой ноге девочки красовался старый… лапоть.

 Багира